Цэнтр Палітычнага Аналізу і Прагнозу

Украина. Трансформация социального доверия

 

Согласно опросу общественного мнения от Киевского института социологии, проведенного во всех регионах Украины (кроме Крыма и восточного Донбасса) в конце 2016 года, первые места заняли церковь (баланс доверия-недоверия:  39,7%), волонтеры (33,9%), вооружённые силы (29,6%) и общественные организации (12,5%). Отношение же к институтам власти оказалось не столь позитивным: Президент ( — 55,3%),  правительство ( — 63,3%), Верховная Рада ( — 76,8%).


Сам по себе факт недоверия к институтам власти  не является чем-то неординарным. Одобрение деятельности руководителя страны  в начале каденции, как правило, является высоким и падает с разной степенью угла наклона кривой. Например, такой график у президента Трампа за 8 дней продемонстрировал превышение количества не одобряющих его деятельность на посту над одобряющими. Но это как раз уникальный прецедент современной истории США: аналогичных пунктов кривые одобрения/неодобрения у Обамы, Клинтона, Бушей достигали лишь на второй или третий год президентства. 

Специфика ситуации в Украине отчасти заключается в том, что пять Президентов, восемь созывов Верховной Рады и десятки Кабинетов министров сменяют друг друга в процессе становления государственности, нескольких экономических кризисов, а теперь и во время российской агрессии. Поэтому трансформации в обществе влияют не только на количественные показатели одобрения или доверия, но и на специфику содержания, в частности, социального доверия, которое становится значимым маркером и для исследователей и для политиков, и одним из основных показателей развития украинского социума.

Известный польский социолог Петр Штомпка писал об атмосфере доверия в обществе, которая благотворно влияет на все стороны социальной жизни. Сравнивая данные социологических опросов в Украине и в России, можно увидеть, сто  уровень доверия к Президенту и власти в России колеблется в промежутке между 80 и 90 процентами, в то время как в Украине этот показатель никогда не превышал 60 %. Вряд ли из этого можно сделать  вывод о том, в каком обществе атмосфера доверия реализована в большей мере, или, по меньшей мере, насколько такой количественный показатель доверия может быть маркером общественного развития и социальной гармонии. Собственно, далее мы попытаемся проанализировать именно специфику социального доверия в украинском обществе в ее связи с другими, прежде всего, политическими процессами в Украине.

Утрата иллюзий

Украинское и российское общество в конце 80-х  — начале 90-х находились в близких по многим показателям условиях, но с того времени в политическом дискурсе, социальной психологии соседних стран  произошли различные по своему характеру и последствиям трансформационные процессы.  Известный украинский политтехнолог Сергей Гайдай, говоря о сегодняшнем состоянии украинского социума и о надеждах, не оправдавшихся после победы Революции Достоинства, назвал именно в качестве позитива процесс утраты обществом иллюзий. Можно сказать, что этот процесс начался в конце 80-х и продолжается и сейчас.  

Попробуем сделать краткий экскурс в украинскую историю последних лет, рассмотрев ее через призму трансформации социального доверия и прежде всего в политической сфере. Первый Президент Кравчук стал наследником советской модели номенклатурных назначений, лишь легитимизированных театром, называвшимся выборами. Утрата доверия к Кравчуку, вылившаяся в досрочные выборы, стала сигналом для политтехнологов о конце эпохи веры в «доброго царя», который может получить свою власть свыше, в данном случае с помощью решения партийной номенклатуры. Поэтому следующий президент Леонид Кучма дважды вынужден был проходить через горнило избирательной кампании с реальными конкурентами, черным пиаром и другими атрибутами демократических выборов. И даже несмотря на вероятные фальсификации, которые были в этом процессе, общество приняло Кучму как собственный выбор и утверждение модели доверия к политическому лидеру как доверия к собственному выбору. Эта же модель закреплялась и парламентскими, а отчасти и местными выборами, где присутствовала реальная борьба между партиями и кандидатами, требовавшая от избирателя доверить свой голос на основании собственных предпочтений и принятия на себя ответственности за этот выбор.

Однако складывающаяся при Кравчуке и Кучме олигархически-бюрократическая система власти в Украине работала над созданием  технологий манипулирования доверием избирателей. с помощью СМИ, админресурса, рекламы и пиар-методик, правда делалось это с переменным успехом. Политтехнологи власти полагали, что  имеют «контрольный пакет акций» влияния на предпочтения и выбор украинских граждан. Их ставленником на следующих выборах стал Виктор Янукович. Противостояние между ним и Виктором Ющенко вызвало в обществе расслоение и заставило технологов по ходу менять тактику и обращаться к обществу, все более задействуя психологическую и эмоциональную сферу избирателей.

Оранжевая революция

Однако, несмотря на затраченные усилия, сторонники Ющенко не только трижды подтверждали  свой выбор во время голосований, но и готовы были отстаивать его несколько холодных месяцев на площадях Киева и других городов. Вероятно, одной из причин этого оказалась накопившееся недоверие к власти, а также то, что у общества, невзирая на собственную вовлеченность  в бытовую коррупцию, был запрос  на представленность в политике лучших, которым должны быть присущи честность, патриотизм и благородство. Создание образа идеализированного героя, борющегося со злом, стало этапным, «романтическим» моментом в развитии украинского общества. И поэтому кредит доверия был лишь у Ющенко, отчасти у его команды, стоявшей на сцене Майдана. Таким образом, Ющенко (впрочем, отчасти и Янукович), а скорее их идеализация, вызвали к жизни надежду на возможность построения в Украине социально-политической модели, где  общество доверяет лидеру, причем само готово платить за это доверие. А само политическое доверие оказалось тесно связанным с личными переживаниями, надеждами и разочарованиями. Таким образом, одним из результатов этих событий оказалось появление эмоционально заряженного доверия как действенного фактора в политической сфере общественного сознания.

Также важным моментом, проявившимся в ходе этой революции, оказалась то, что только Президент и отчасти назначенные на различные после его вступления в должность политики воспринимались обществом в качестве субъектов политического действия. При том, что стоявшие несколько месяцев на Майдане сторонники Ющенко, представляли собой собрание незнакомых и мало взаимодействующих друг с другом людей, объединенных только фигурой кандидата в Президенты, а их политическая активность ограничивалась лишь поддержкой лидера и защитой собственного выбора. Но все же именно Майданом (а отчасти и Антимайданом) был запущен очень важный процесс «горизонтальной» солидаризации единомышленников и нового идеологически окрашенного структурирования украинского социума, которое с этого времени будет влиять на все общественные процессы в стране.  

После Майдана

Также одним из результатов Оранжевой революции стало начатое в процессе избирательной кампании 2004 года открытое обсуждение политических проблем и предпочтений  Для людей стали важны политические взгляды родственников , соседей, друзей, сослуживцев и новых знакомых. Их общие переживания 2004 года, неважно жили они в одном или разных городах, вызывали первичное доверие и становились основой нового уровня социальных связей. Даже если оказывалось, что события развели друзей по разные стороны баррикад, то продолжение отношений зависело от того, как люди способны переосмыслить свой, для многих первый жизненный опыт политической борьбы. В силу этих причин  последовавшие за Оранжевой революцией события политической жизни страны стали восприниматься и переживаться многими украинцами гораздо более личностно.

И избрание Ющенко, а затем Януковича, чехарда правительств и калейдоскоп непродуманных и нереализованных реформ однозначно не оправдали надежд избирателей. Разочарование в лидерах, политических партиях, которым характеризовались следующие годы,  у части общества вызвало политическую апатию, но наиболее активные представители социума  не готовы была простить политической системе манипуляцию их доверием и активной поддержкой, а также крушение своих надежд. И эта часть стала инициатором не только и не столько поиска новых объектов доверия, а изменения самой модели доверия, изначально ориентированной на персону политического лидера. В годы, предшествовавшие второму Майдану, создавались новые политические партии и объединения, сообщества в интернете, где обсуждались, проверялись, опровергались создаваемые властными структурами информационные месседжи. последовательно вырабатывалась система анализа социально значимой  информации, проводились журналистские расследования .

Также существенным было то, что в других, неполитических сферах жизни общества, доверие украинцев было более высоким. Так, бизнес, руководствуясь своими интересами, создавал механизмы, работающие, прежде всего, основываясь на взаимном доверии. И в этом смысле поддержка предпринимателями выступлений против Януковича и Партии регионов была протестом против непредсказуемости и беззакония власти, для которой правила игры и доверие, нарабатываемые в бизнес-среде, не являлись значимыми.

Революция Достоинства

Поэтому следующий знаковый момент в украинской истории оказался важным пунктом и в трансформации социального доверия. Революция Достоинства 2013-14 годов стала ответом активной части общества на ситуацию в стране и узурпацию власти людьми, которые пренебрегли не только попыткой создания атмосферы доверия в обществе, но и даже имитацией «социального договора».

В силу этого, второй Майдан уже не был собранием разрозненных людей, это было рождение подготовленного предыдущими годами, сообщества, основанного на взаимном доверии. Участники протеста  были объединены не сценой, на которой выступали политики, (рейтинг доверия к ним был низок), а собственными акциями – строительством баррикад, организацией сотен самообороны Майдана, подвозом продуктов и шин, созданием медицинской, психологической службы, Открытого университета, Арт-сотни и других инициатив. После начавшейся агрессии России именно на основе новых       организаций и объединений активных граждан сформировались добровольческие батальоны и волонтерское движение.

Отдельно нужно отметить роль пятого Президента Украины в этих процессах.  Историки, возможно, смогут лучше проаналищировать разыгранную пьесу, в начале которой он предстал перед  украинской и мировой общественностью как искренний поборник идеалов Майдана, а на определенном этапе явил свои, очевидно, более значимые для него, интересы бизнесмена и стяжателя. Сложно сказать, удержался ли бы он у власти, произойди это «перелицовка» в 2014,  но важно, что он своими пламенными речами и публичной политикой легитимировал Майдан и позволил его участникам и сторонникам, а также приверженцам украинской независимости в борьбе с российской агрессией.  ощутить себя победителями и представителями мейнстримной линии в развитии украинского социума. В случае фактической или риторической победы олигархически-бюрократической системы, представителем которой является и Порошенко, эти люди могли бы быть названы маргиналами и изгоями, кем, собственно,  их хотят изобразить сейчас представители реального властного истеблишмента – от судов до администраций разного уровня. Но этих нескольких лет. по-видимому, хватило для того, чтобы на обозримую перспективу утвердить в обществе новую модель политического и социального доверия.  Именно это и зафиксировали результаты   исследования  Киевского института социологии, мы видим, что более всего доверяют украинцы таким, «горизонтальным» и формально не политическим институтам общества — церкви, волонтерам, армии, которая в общественном сознании неразрывно связана с добровольческими батальонами и общественным организациям. При этом недоверие к Президенту связано, как с отсутствием ожидаемых от него обществом политических действий и все более явной демонстрации им различия риторики и подлинных мотивов деятельности.

Новый политический класс

Одним из важных препятствий для развития украинского общества было доставшееся в наследство от советской и постсоветской системы наличие политического класса, представители которого могли быть субъектами политического действия. Это ограниченный пул людей, попадание в который было сопряжено со сложными процедурами и нюансами украинского «политического лифта». Именно представители этого клана, который очень медленно обновлялся на протяжении последних лет, в глазах общества были наделены санкцией политического действия. Поэтому не доверяя какому-либо политику, украинские граждане оказывались в ситуации выбора без выбора, они вынуждены были голосовать или иным образом поддерживать представителя того же клана.  И события, произошедшие в Украине в 2013 и последующие годы смогли если не коренным образом переломить эту ситуацию, то по меньшей мере показать путь к ее изменению. Находящееся в ситуации войны и кризиса общество все чаще вынуждено брать на себя ответственность за политипическую ситуацию в стране в лице различных организаций, групп, активистов, которые таким образом становятся субъектами политического  действия.

Таковы, например, недавняя блокада Крыма и разворачивающаяся в эти дни блокада Донбасса. Основываясь на понятной не только для историков, политологов, но для обычных граждан логике невозможности торговли с агрессором во время войны,  активисты пытаются прекратить пересечения линии фронта (размежевания) эшелонами с грузами. Так торговля с неподконтрольными украинской власти территориями, продолжающаяся уже несколько лет, оказывается наконец в центре общественного внимания и заставляет власть реагировать, либо солидаризируясь с активистами, которых поддерживает большинство украинцев, либо пытаясь противодействовать блокаде, демонстрируя таким образом двойную мораль и лживость риторики.  Но в любом случае для общества очевиден факт расширения ряда субъектов политической деятельности, в который теперь входят не только Президент, представители властных структур и телевизионные политики, а также и общественные активисты. Важно, что эти активисты есть и среди новоизбранных в 2014 году  депутатов Верховной Рады, несмотря даже на то, что часть из них сменило принципиальную позицию, приняв правил игры украинского истеблишмента….

Что дальше?

Результаты опросов и исследований свидетельствуют о разочаровании украинцев в деятельности своих  Президентов и рост сомнения в обществе в необходимости президентского поста или, по меньшей мере, поста с таким набором полномочий.  Общество все более полагается на другие, не связанные напрямую с властной вертикалью,  институты, считая, что именно с ними может быть связано решение стоящих перед страной проблем. Фактор недоверия при этом оказывался катализатором важных процессов, приведших украинский социум к нынешнему состоянию, характеризующемуся большей социальной активностью, но и большей политической апатией граждан, нежели в момент обретения независимости

В меняющемся обществе, в котором все менее ждут мессию, все меньше боятся и лебезят перед представителями дорвавшегося до власти-кормушки класса и все менее верят «истинам» из телевизора, люди группируются с единомышленниками, участвуют в совместных акциях, все больше доверяют друг другу и новым сообществам, построенным на принципах солидарного активного взаимодействия. И свой выбор лидеров мнений, стратегов и тактиков развития страны, общество будет делать, уже не основываясь на принадлежности к некой «касте избранных», а на основе именно доверия к субъектам политического действия, а таким субъектом может теперь оказаться едва ли не каждый.

Однако апатия, разочарование, недоверие к власти, несмотря на их как уже говорилось, относительную конструктивность, ведут также  к росту эмиграции, преступности, отказу от борьбы и надежды на скорое изменение положения, в котором оказалась Украина…

На сегодняшний день украинское общество ждет либо очередное разочарование, а соответственно погружение социума в состояние спячки (на десятилетия) или  неконтролируемый взрыв социальной агрессии с непредсказуемым финалом – от развала страны до ее захвата агрессором. Либо — построение модели общества с более высокой солидарностью, социальной активностью и атмосферой большего социального доверия, как к социальным институтам, так и граждан друг к другу. И предпосылки для такого позитивного сценария есть.

 

Михаил Подольский