Выборы и диктатуры

В последней дискуссии со мной адепты участия ссылались даже на политические изменения в Чили, Никарагуа, Аргентине. Утверждалось, что в этих странах крах авторитарных систем наступил именно благодаря выборам. Однако примеры этих стран приводятся без какого-либо осмысления исторических особенностей этих стран, анализа политических событий и реальной роли выборов в трансформации авторитарных режимов. Думаю, делается это сознательно, с целью убедить белорусское население в том, что судьба одних из самых брутальных режимов была решена путем простого «голосования», и таким образом привлечь граждан к участию в политическом фарсе, организованном властями. Что, безусловно, в интересах руководства.

 

По моему глубокому убеждению, выборы, особенно если они находятся под системным контролем авторитарной власти (являются интегральной частью системы), никогда не являлись самодостаточным фактором свержения либо демократизации диктатур. Роль выборов в этом процессе была и остается исключительно инструментальной. Избирательный процесс не имеет никакого практического значения, если только за ним не стоит активное противодействие населения политике авторитарной власти.

 

1. Выборы как причина революции. Избирательный процесс в условиях авторитаризма используется как ресурс мобилизации и революционизации населения с последующей организацией массовых уличных протестов; 

 

2. Выборы как итог глубокого политического кризиса, тех же массовых протестов против авторитарной власти. Неспособность правящей авторитарной элиты удерживать власть, контролировать политические процессы, следовательно, поиск компромисса с оппозицией;

 

Вместе с тем, чтобы оба сценария были реализованы, необходимо, чтобы оппозиция и (про)демократическое население были консолидированы и решительны в своих действиях. Без этого невозможна широкая и слаженная организация протестов и результативное воздействие на авторитарную власть. 

 

В Новейшей Истории выборы, особенно президентские, в авторитарных странах были катализатором массовых протестов, которые приводили к «цветным революциям». Поэтому участие оппозиции в фальсифицируемых выборах уже изначально закладывала подготовку и проведение массовых протестов. Было ясно, что авторитарные элиты, стремясь удержаться у власти, не допустят проведения честных и свободных выборов, поэтому отстоять правдивые результаты голосования (свою победу) оппозиция может только на улице (площади). Именно так происходили изменения в Югославии в 2000 году,  в Грузии в 2003, в Украине в 2004-05 годах. Неудачные попытки имели место в Беларуси в 2006 и 2010 годах. 

 

В свою очередь, без увязки участия в выборах и протестов, само участие в выборах совершенно ничего не дает, тем более не влияет на поведение и политику власти, даже если за ее представителей не голосует большинство населения. Именно по последнему сценарию в последние годы проходили и проходят выборы в Беларуси.

 

Что касается таких стран как Чили, Никарагуа, Аргентина (и многих других), на опыт которых пытается ссылаться участвующая оппозиция, то здесь выборы являются лишь результатом целого ряда политических изменений: массовых протестов, внутриполитического кризиса авторитарных систем, политики либерализации диктатур.   

 

 

Следует заметить, что с 1932 по 1973 год в Чили функционировала сравнительно демократическая политическая система. Однако в результате лево-радикальной политики Сальвадоре Альенде, победившего на президентских выборах, в стране начался серьезный внутренний кризис, приведший к перевороту и установлению авторитарного режима военных во главе с Аугусто Пиночетом. 

 

 

В свою очередь, падение диктатуры Пиночета было связано со стремлением военного руководства выйти из определенной международной изоляции и получить гражданскую легитимацию, что и стало причиной внутренней либерализации режима. Власти сознательно пошли на ослабление жестоких и кровавых репрессий, легализировали деятельности оппозиционных партий. Самое главное, допустили (!!!) представителей оппозиции в счетные/избирательные комиссии. Без этого последнего важного аспекта любые электоральные процессы будут оставаться фикцией. Другими словами, имела место своего рода «чилийская перестройка». 

 

В этих условиях Пиночет решает провести референдум (1988), который должен был бы продлить его полномочия еще на 8 лет.  Однако подготовка к референдуму проходила в условиях массовых протестов со стороны населения, на последний из митингов, который был организован на Панамериканском шоссе, собралось более миллиона человек. Мобилизация и активизация оппозиционного электората стала  возможным благодаря «Коалиции партий за Демократию», объединившей 14 оппозиционных партий. Также стоит отметить, что важную роль в мобилизации населения играл католический костел, выступавший с жесткой критикой диктатуры Пиночета.

 

 

В итоге референдум, который должен был упрочнить власть Пиночета, лишил его ее. Вот уж по истине, если хочешь сохранить власть — не играй в демократию. Когда стало ясно, что процесс вышел из-под контроля, Пиночет сделал попытку вернуться к старым методам управления, т.е. отменить результаты плебисцита, ввести военное положение, запретить деятельность оппозиции. Однако эту идею не поддержали другие члены военного правительства, что и стало решающим фактором в вопросе отстранения диктатора. Парламентские и президентские выборы, осуществившие полный переход к демократическому управлению в стране, прошли в 1989 году, но уже не в условиях авторитарной доминации.

 

Таким образом, модель политической трансформации авторитарной военной диктатуры в Чили выглядела следующим образом:

 

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЛИБЕРАЛИЗАЦИЯ – мобилизация оппозиции и массовые протесты – победа оппозиции в референдуме — отказ правительства от силового удержания власти/деконсолидация правящей элиты – ВЫБОРЫ.

 

Как видим, выборы стали последним звеном (лишь итогом) целой цепи политических действий, которые привели к отстранению диктатора от власти. Пусковым механизмом была реальная либерализация, которую инициировала власть. Окончательной победе над диктатурой способствовала общенациональная консолидация оппозиции.

 

 

Никарагуа в ХХ веке пережила две многолетние и совершенно разные по политическому идеологическому характеру диктатуры, а также две длительные кровопролитные гражданские войны, которые унесли десятки тысяч жизней.

 

Первый авторитарный (персоналистский) режим был сформирован еще в 1934 году и существовал до 1979 (45 лет). Страной управляла «семья Сомосы». В свое время президент США Франклин Рузвельт назвал основателя «никарагуанской диктатуры» Анастасио Сомосу  «нашим сукиным сыном». Следует отметить, что авторитарный режим в Никарагуа является примером «наследственной диктатуры», где власть после смерти диктатора-отца успешно передавалась сыновьям.

 

 

Второй авторитарный режим прокоммунистического толка был установлен в результате вооруженной партизанской войны (герильи). Сопротивление с 1961 по 1979 год осуществлял Сандинистский Фронт Национального Спасения, закончилась оно «Сандинистской революцией» и свержением диктатуры Сомосы.

 

Однако внутрення политика новой власти (централизация и коллективизация), репрессии в отношении оппонентов привели к очередному гражданскому противостоянию и войне, которая длилась 8 лет (1980 – 1988).  Интересно отметить, что по некоторым данным 70% состава оппозиционного движения «Контрас» в прошлом поддерживали сандинистов. 

 

Война, в которой погибли около 50 тыс. человек, закончилась в результате Соглашения Сапоа между оппозицией и правительством. Итогом мирных переговоров стала общая амнистия, легализация оппозиции и политические реформы. Для реорганизации политических отношений назначались свободные выборы на пост президента и в парламент (1990 год), которые выиграла оппозиционная коалиция (УНО), состоявшая из 14 политических партий. 

 

Таким образом, никарагуанская модель политических преобразований выглядела следующим образом:  

 

ДИКТАТУРА (1) – Гражданская война/Революция – ДИКТАТУРА(2) – Гражданская война – Мирные переговоры/Примирение – свободные выборы.

 

Выборы, как и в случае с Чили, стали лишь результатом демонтажа диктатуры и общенационального примирения, но никак не причиной демонтажа авторитарной системы. 

 

 

Процесс политической трансформации в Аргентине также не может служить доказательством трансформации авторитарного режима посредством выборов. В целом вся политическая история Аргентины ХХ века — это череда диктатур, сменявшихся через военные перевороты, которые приводили к новым диктатурам. Наиболее стабильный авторитарный период имел место с 1946 по 1955 год, когда у власти находился Хуан Перон, который, в свою очередь, был свергнут в результате военного переворота. 

 

Вся дальнейшая история Аргентины — это внутренняя нестабильность, регулярные военные перевороты и вооруженные конфликты. Можно сказать, что политическая система представляла собой неконсолидированный авторитаризм, в котором ключевую роль играли военные. 

 

После свержения Хуана Перона и до периода нормализации в 1983 году в стране сменилось 19 президентов. Что интересно, эту должность в результате выборов в 1973 году ненадолго снова занял Хуан Перон, а  после его смерти в 1974 году президентом стала его жена Изабель Перон. Однако уже в 1976 году в результате очередного переворота она была отстранена от обязанностей, в стране наступил 7 летний период военной диктатуры. 

 

Хунте удалось установить полный контроль над политическим пространством в стране посредством широких репрессий. Именно на эти годы пришелся пик так называемой «Грязной войны» — комплекса мер, составлявших гласный и негласный террор против граждан, включавший похищения, пытки, убийства. В стране функционировало более 300 концентрационных лагерей. 

 

 

Один из организаторов переворота, а потом и президент Аргентины Рафаэль Видела так оправдывал уничтожение оппонентов: «Террористы — это не только те, кто используют бомбы и автоматы, но и те, кто распространяет идеи чуждые Западной и Христианской цивилизации».  В общей сложности во времена военной хунты погибло и исчезло без вести от 10 до 30 тысяч человек.  

Для того, чтобы компенсировать фатальную экономическую политику, снизить рост социальной напряженности, поднять патриотический дух нации военное правительство втянуло Аргентину в вооруженный конфликт с Великобританией в 1982 году, известный как война за Фолклендские острова.

Поражение в войне стало основной причиной, которая привела к падению военной хунты. С одной стороны, военная катастрофа углубила внутренние противоречия и конфликты самой хунты. С другой стороны, несмотря на репрессии, по стране прокатились многотысячные митинги, в организации и проведении которых важную роль сыграла Конфедерация Профсоюзов Аргентинской Республики.

Общий системный кризис вынудил последнего президента-генерала Рейнальдо Биньоне пойти на компромисс с оппозицией и объявить о проведении свободных и демократических выборов. В результате в 1983 году к власти пришла демократическая партия Гражданский Радикальный Союз, довершившая демократические реформы в стране.

Модель политических преобразований в Аргентине:

Рыхлость политических режимов – военные перевороты — военная диктатура/консолидация военного режима – война/поражение в войне – внутренняя деконсолидация правящей элиты/системный кризис – компромисс и уступки оппозиции – организация свободных выборов.

Таким образом, все три примера, на которые ссылаются участвующие в выборах в Беларуси, ясно показывают, что выборы являются лишь итогом борьбы с диктатурой и внутреннего ослабления последней.

Итак, для того, чтобы говорить о том, что выборы являются инструментом политических и демократических изменений, необходимы следующие условия:

А) Ослабление диктатуры;

Б) Готовность правящей элиты пойти на компромисс с оппозицией/гражданским обществом;

С) Готовности авторитарного руководства провести честные и свободные выборы, что подразумевает повсеместный контроль со стороны демократического сообщества за организацией и подсчетом голосов;

Вместе с этим, чтобы подтолкнуть власть к уступкам, необходима консолидация оппозиции и мобилизация оппозиционного настроенного сообщества, так как только это сделает оппозицию самостоятельным политическим игроком, а также позволит контролировать все этапы избирательного процесса.

В свою очередь, политическая ситуация в Беларуси ясно показывают, что режим остается консолидированным, а власти не собираются идти на реальные уступки гражданскому обществу и оппозиции, и тем более организовывать свободные выборы. Оппозиция в свою очередь разобщена, деморализована и не в состоянии воздействовать на политический режим, а скорее наоборот, охотно соглашается играть по правилам, навязанным правящей верхушкой.

Павел Усов