Это будет либо «русский мир», либо украинский — третьего не дано.
Стратегически от перемирия выигрывает Кремль и сепаратисты, политически – Киев. Но политические бонусы для Киева эфемерны: Украина может продемонстрировать Западу желание добиться мира и отсутствие такового у России. Все усилия Киева направлены на то, чтобы доказать Западу: Россия – агрессор, — хотя этих доказательств предостаточно. Однако игра на убеждение Запада показывает слабость украинской власти.
Почему боевики подписали минское перемирие, если не намерены его соблюдать? Хлипкое перемирие прерывается периодическим обстрелом украинских позиций. Закончится перемирие – и что дальше? Почему вдруг «миротворец» Лукашенко сравнивает себя со Сталиным, уничтожившим миллионы советских людей?
На вопросы «Белорусского партизана» отвечает доктор политических наук Павел Усов.
— Перемирие в Украине продержалось недолго: буквально в течение первого дня боевики 10 раз нарушали режим прекращения огня. Что это означает?
— Перемирие изначально было фикцией, как и все предыдущие договоренности и обещания. Ведь для того, чтобы решить конфликт в Украине, нужна добрая воля, общее видение проблемы и оценка ситуации, а этого нет и не будет. Украинская власть стремится к стабилизации ситуации, к сохранению целостности и независимости государства, с последующим движением на Запад. Россия, в свою очередь, хочет обратного. Ее главная цель – удержать страну в орбите своего влияния. Достичь такой цели возможно только двумя способами: а) установлением марионеточного правительства формата «Янукович» 2; б) разрушение интегративности и целостности государства путем внешнего воздействия — военных действий и дробление страны с установлением полного контроля над отделившимися территориями (или их присоединение).
С такими абсолютно разными идеологическими и геополитическими подходами ни мира, ни перемирия установить в Украине будет невозможно, что означает продолжение конфликта при открытом участии в нем России.
В свою очередь, продолжающаяся внутренняя нестабильность становится серьезной угрозой для украинской власти и может привести к внутреннему кризису и новым политическим, далеко не позитивным, переменам. В интересах Киева закончить этот конфликт как можно скорее, и закончить его победой.
— Делая хорошую мину при плохой игре, боевики и Кремль явно не намерены соблюдать перемирие. Тогда зачем подписывали минское соглашение?
— Они его и не соблюдают, а используют для наращивания силы, при этом продолжая весть огонь по позициям войск АТО. Это хорошая возможность сделать передышку, укрепиться и подготовиться к дальнейшим атакам, при этом противник (украинская армия), «благодаря» соглашениям, лишена возможности противодействовать этому.
Стратегически от перемирия выигрывает Кремль и сепаратисты, политически — Киев. Но политические бонусы для Киева эфемерны. Они заключаются лишь в том, чтобы продемонстрировать Западу, что украинская власть обладает доброй волей и желанием достичь мира, а Россия, в свою очередь, этого не хочет.
Как я уже писал ранее, все усилия Киева сводятся к тому, чтобы доказать Западу, что Россия агрессор. Но ведь мы все знаем, что этих доказательств больше чем предостаточно для того, чтобы жестко отреагировать на российскую агрессию. Но, такой реакции не будет, все, на что способен Запад, в частности ЕС, — это точечные санкции. Я не уверен в том, что Запад начнет действовать даже в том случае, если российские войска захватят Киев. В свою очередь, игра на убеждение Запада показывает слабость украинской власти.
— Очень похоже, что очень скоро перемирие закончится. А что дальше — после перемирия?
— Время, когда конфликт можно было бы решить политическим путем, прошло. Оно прошло еще в период Крымского кризиса. Мир в Украине можно установить только силой. Причем, это будет либо Русский мир, либо Украинский, третьего не дано.
— Являясь статистом в большой геополитической игре, Лукашенко нещадно эксплуатирует свою роль «миротворца». Отрицание роли устроителя переговоров, прозвучавшее по телеканалу «Россия 1», призвано подчеркнуть не только политическую мудрость, но и скромность белорусского правителя. Какие преференции Лукашенко может извлечь из роли посредника на внутриполитической и международной арене?
— Практически никаких. Просто позиции мало. Да, восприятие Лукашенко со стороны Запада может поменяться, может быть запущен новый «диалог» и даже выделен кредит. Но геополитическое положение Беларуси останется неизменным, как и угроза поглощения со стороны России. На данный момент никто и ничто не может гарантировать безопасность суверенитету Беларуси: ни собственная армия, ни международные институты. Россия в любой момент может установить свой порядок в Беларуси, особенно если сопротивление Украины будет сломлено. Единственное, что может отдалить этот процесс – это торможение интеграционных процессов с Россией, нейтрализация российского информационного и политического влияния путем усиления национальных государственных институтов и пропаганды национальных ценностей.
— Все СМИ бросились цитировать Лукашенко, сравнившего себя со Сталиным. А почему не с Гитлером, почему не с тем же Путиным?
— Это вопрос требует скорее психологического, чем политического анализа. Лукашенко ассоциирует себя с сильной личностью, повелителем мира. Для белорусского социума Сталин наиболее приемлемая фигура, так как в сознании людей переплетается с мифом «о порядке и благополучии», времени, когда не было богатых, а также государственном величии и победе. Именно на этих категориях держится нынешняя государственная идеология, которая рисует Лукашенко как сильного государственника, который был способен установить порядок.
С другой стороны, Лукашенко интуитивно старается не уступить позиции «сильного лидера» и «наследника советского вождя» — Путину. Ведь на постсоветском пространстве не может быть две сильных личности, два вождя-объединителя. Поэтому он так усиленно пытается взять на себя роль «примерителя», чтобы доказать свою силу и авторитет и не проиграть Путину. Но, к несчастью для Лукашенко, архаическое сознание белорусского общества все больше и больше отдает предпочтение более сильному Путину, как военному вождю-победителю.
Иван Греков, «Белорусский партизан»