«Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные» (Стругацкие, «Трудно быть богом»)
Не важно, в какой эпохе мы живем, не важно какого уровня достигло технологическое развитие человечества, в любой
исторический период будут существовать условия и пространство для проявления самых темным и первобытных сторон социальной души, всегда будут открыты двери для возвращения общества и государства в средневековое состояние. Культурно-социальные и политические процессы в нынешней России, на мой взгляд, дали начало особому историческому периоду, который можно условно обозначить как Новое Средневековье.
Не смотря на то, что историческая эпоха средневековья неоднозначна и разнообразна, тем не менее, она воспринимается, как своеобразный культурно-цивилизационный упадок Европы, имевший место после крушения Западной Римской империи в 476 году. В свою очередь, современной России, по причине ее внутренней цивилизационной деградации, соответствует целый ряд явлений политического, экономического и социального характера, которые были характерны периоду средневековья. Среди некоторых можно назвать: феодально-вассальную форму отношений в государстве и обществе, клерикализм, мифологизированное, вплоть до примитивного, восприятие мира, всеобщее гонение на инакомыслящих, вооруженные конфликты, которые можно охарактеризовать как религиозные войны, т.е. своего рода крестовые походы.
В целом, любому авторитарному обществу характерны элементы, которые мы встречаем в средневековье, где исключительную роль играла сила, а свобода индивида была полностью подчинена или подавлена церковно/идеологическим-государственным институтом. Проблема в том, что с одной стороны, авторитаризм становится результатом внутреннего вырождения социума, с другой, этот политический строй усугубляет и ускоряет данный процесс, подрывая жизненные силы общества, лишая его внутренней энергии развития и стремления к переменам. Но только в таком состоянии умственной и духовной стагнации общества авторитаризм способен существовать, лишь просвещенное общество может функционировать в демократии.
В России, принимая во внимание также внешнюю политику государства и общую реакцию общества на конфликт в Украине, которая выразилась в исступленной жажде крови и войны со всем миром, — суть средневековья проявилась с особой силой.
Говоря о новом средневековье необходимо учитывать как особый характер внутренней культуры социума, структуру социальных и политических отношений внутри общества (в данном случае российского), а также систему взаимоотношений между обществом и индивидом, индивидом и государством. О новом средневековье свидетельствует прежде всего особая форма структуры государства, находящегося в состоянии полураспада и специфика ведения внешней политики.
Анализируя структуру российского государства и функционирование его институтов, способ взаимоотношения центра и регионов можно смело говорить о таком явлении как (нео)феодализм. Это понятие давно утвердилось в современной политологии и используется для характеристики политических явлений как в России, так и в некоторых постсоветских государствах. Ключевым аспектом этого явления являются экономическая и политическая слабость центральной власти; широкая автономия военной и владельческой элиты, что было охарактеризовано советником Путина Сергеем Глазьевым как «олигархический феодализм». «Персонифицированный характер властных отношений, когда эти отношения базируются не на правовых нормах, не на институтах, а на отношениях личной зависимости». (А. Рябов, «Стратегия России», Особый регион, № 10, 2011).
Фантом государства
Проблема Российского государства в том, что здесь практически отсутствуют механизмы и связи (культурные, политические, социальные), которые бы могли способствовать укреплению внутренней интегральности этой огромной территории. Сохранение целостности достигалось посредством постоянного давления, угнетения при помощи прямой силы и культурной унификации (русификации). Авторитарная власть являлась гарантом существования государства и гегемонии «русских». Авторитаризм, к сожалению, является единственной формой выживания русских как народа. Вместе с тем при малейшем политическом кризисе, ослаблении силового контроля, государство начинало распадаться. Однако сегодня даже не смотря на то, что на территории РФ установлен авторитарный режим милитаристского типа, проблема интегральности государства остается не решенной, связь между центром и регионами ослаблена. На мой взгляд, это связанно с тем, что главы (лидеры) регионов, сохраняют личную лояльность Путину и подчиняются теневым силовым институтам (ФСБ), а не общепринятым законам и формальным государственным институтам.
Другими словами, управление государственными структурами в центре и в регионах осуществляется на основе вассальной зависимости и личной преданности вышестоящим представителям властной иерархии. Причем власть центра над некоторыми регионами номинальна и осуществляется до тех пор, пока центр в состоянии демонстрировать силу (распределять материальные блага), а региональные правители сохранять формальную лояльность. При этом они обладают достаточно широкими властными полномочиями над предоставленной ими в удел территорией и имеют даже собственную армию. Наиболее показательным примером является Чечня, в некоторой степени Дагестан, такие регионы как Татарстан и Башкирия. При этом злоупотребления местных князей-правителей никоим образом не волнуют «центральную власть» пока они сохраняют преданность правителю и выполняют поставленные политические задачи.
Как и в период классического феодализма, политическая власть в России находится в руках военно-владельческой знати, ее представители обладают практически полным иммунитетом и за свои заслуги в поместное владение получают должности в управленческих структурах (своего рода «феоды»), которые обеспечивают прямой доступ к материальным благам, либо широкие экономические преференции. Представители знати ответственны только перед лицом правителя, который сам определяет степень наказания (один из наиболее ярких примеров — дело в отношении бывшего министра обороны Сердюкова). При этом феодалы-бароны ведут постоянную борьбу между собой за расширение зон политическо-экономического влияния и перераспределения ресурсов.
В свою очередь простое население, которое превратилось в подданных, лишено возможности влиять на политические процессы, не говоря уже о том, чтобы получать доступ в управленические институты, и только путем восстаний и бунтов (как и в средневековье — бунты крестьян и городской бедноты) население может выразить и защитить свои интересы.
«Приватизация индивида»
В современной России положение индивида в обществе и государстве неустойчиво. Ни он сам, ни его имущество (собственность) не защищены никакими правовыми механизмами. Интересы представителей правящей элиты подавляют права и интересы отдельного индивида. К примеру, в случае неких масштабных государственных проектов, как это было при подготовке к олимпиаде в Сочи, права собственности подлежат кассации.
Сам индивид становится «человеком государства» не в том смысле, что он представляет интересы данного государства, а в том, что он является собственностью последнего, особенно если это касается военных конфликтов. При этом государство и элита не несет никакой даже минимальной ответственности за индивида и полностью распоряжается его жизнью и смертью, фактически приватизировав его. Если есть необходимость отправить его в Украину (или еще куда), то правители, руководствуясь своими интересами, пошлют его, причем даже не спрашивая его согласия. В целом, степень защищенность и безопасности простого обывателя зависит исключительно от степени его близости к представителям власти (современным баронам). Без такого покровительства и патроната крайне тяжело решить проблемы даже бытового уровня.
Вместе с тем, говоря о России мы можем наблюдать процесс “обожествления” правителя и государства. Свою особую роль в этом явлении сыграло тоталитарное наследство российского общества. Слияние двух явлений, с одной стороны, тяга к сильной руке и вера в справедливого правителя, а с другой, низкая политическая культура, «бегство от свободы» способствовали быстрому «обожествлению» Путина и идеологическому скреплению общества. Здесь следует подчеркнуть, что консолидация населения России происходит именно на основе «воскрешения» образа «сильного лидера», как центрального элемента государства – как образ самого государства.
Как и в среденевековье, так и в современной России, особое место в системе политических и социальных отношений играет церковь. С одной стороны, она является механизмом освящения власти, ее идеологической состовляющей, с другой, инструментом пропаганды и психологического воздействия на массы, словами Маркса «опиумом для народа». Именно православие усиливает веру в «особое место, миссию России», цель которой – очистить Мир от скверны и неверия. При этом православие начинает приобретать фундаменталистский характер, и сомнения в постулатах церкви, критика в адрес «священнослужителей» могут вызвать репрессии в отношении усомнившихся.
Церковь, являясь придатком политической системы, также занимает особую нишу в структуре власти и упавления, клерики входят в группу феодалов и обладают довольно широкими привилегиями, в том числе и имущественными.
В конструировании социального мировозрения в совремнной России так же важное место занимают СМИ, которые по функциям, цель которых – усиление политико-религиозного возбуждения общества, — напоминают церковь. Новостные передачи и прораммы приобретают характер ритуального священодействия, а ведущие превратились в «вещателей сокровенной истины», вера в которую становится абсолютной и бескритичной.
Борьба с еретиками и «охота на ведьм»
Итогом «сакрализации власти» и внутреннего интеллектуального и морального обеднения общества, а также в связи с ростом политического суеверия возрастает потребность в поиске внутреннего врага, желающем разрушить «веру» и святость государства. Этим врагом, так сказать, политическими еретиками становятся все те, кто не разделяет веры в «новое мировозрение», подвергает сомнению осуществляемую политику.
Понимание идеи демократии и свободы уже давно перешли из рациональной области в область эмоциональную и воспринимаются как вредные, a priori чуждые русскому духу, расстляющими и уничтожающими общество, другими словами – демоническими началами.
Поэтому и само понятие «оппозиция» трансформировалось из политического в духовно-религиозный и стало соответствовать средневековому понятию «еретик». Представители оппозиции воспринимаются как проводники зла, как воплощение предательства и «духовного» отступничества. Соответственно и оппозиционность, как «духовное» явление, нужно «очищать» «крестом» и «огнем». Борьба с опозиционностью постепенно становится смыслом политического существования общества в России.
В свою очередь, остатки интеллектуальных ресурсов общества усилинными темпами перенаправляются на обслуживание интересов новой знати и власти, создание дополнительных механизмов ее легитимизации, оправдание тирании, формирование и укрепление в сознании людей искаженных представлений о сути политических процессов в государстве и зарубежом. Фактически российская интеллигенция превращается в политических шарлатанов, которые отупляют население, чтобы продавать ему мифы и ложные предстваления, которые способствуют деградации самого же общества.
Внешняя политика как выражение «священной войны»
Когда общество управляется при помощи религиозных стимулов, верой, мифами, а политика становится формой некоего духовного противостояния «добра и зла», то соответсвенно действия направленные во вне, превращаются в «сакральную миссию», с целью спасти человечество от вселенского зла. С одной стороны сакрализация внешней политики усиливает сам процесс внутреннего управления и мобилизацию населения, а с другой, делает любую агрессию осмысленной в глазах того же населения, как и жертвы и лишения, на которые общество должно согласиться. Сегодняшняя новосредневековая внешняя политика России базируется на концепции «священной войны» или «крестовых походов», которая гармонично встраивается в традиционную политику феодального государства – реконкисту: отвоевание земель, которые пытаются встроиться в иную политико-культурную парадигму.
Суть идеи нового «крестового похода» базируется на том, что Россия как оплот «божественной мудрости» окружена со всех сторон «неверными» — фашистами. Фашизм, как и оппозиционность, обрел религиозное наполнение, это уже не политическая идеология, но определение «чужого», не русского или анти-русского, к которому также относится свобода и демократия. Другими словами, любой человек или государство становится фашистским, если оно выступает против политики российского государства. Напротив, человек (даже если он разделяет идеологию фашизма), сообщества, государства, поддерживающие «ценности», проповедуемые «русским миром», становятся союзниками и друзьями. Соответсвенно «миссия» России – «крестовый поход» против неверных. В случае с Украиной – это освобождение «сердца русского мира – «Иерусалима», очищение ее от варваров-фашистов. Даже эмблемы сторонников сепаратистов на востоке Украины имеют символы православного креста. Важно отметить, что в этом случае «фашист» дегуманизируется, т.е. индивид автоматически лишается человеческих черт, а значит, его убийство не является преступлением. Поэтому любое злодеяние представителей «русского мира» — это героический поступок, а мракобесие – превосходство русского духа.
Тем не менее, Россию, как и в свое время Европу, ждет этап нового Просвещения и Возрождение, который танет результатом отказа от нынешней формы внутренней и внешней политики. Без нео-Просвещения, внутреннего анти-авторитарного обновления Россию ждет полная деградация, а в переспективе исчезновение этого государства с политической карты мира в том ее виде, в котором она существует сегодня.
Павел Усов (опубликованно, http://naviny.by/rubrics/opinion/2015/04/10/ic_articles_410_188652/)