Мне уже много приходилось писать о том, что представление о направленности политических изменений в постсоветских странах как о постоянном выборе между исторической традицией тяготения к авторитаризму и стремлением к демократии, не позволяют глубоко понять природу этих изменений.
Решительная попытка Украины сделать рывок в сторону Европы, внутриполитическое развитие Молдовы и Грузии, где доминирование проевропейских сил приобрело устойчивый характер и продвижение этих государств на Запад, по-видимому, стало необратимым, не только подтверждает это предположение, но и вносит в него новые элементы.
Итак, что же показывает этот «свежий» опыт? Оказывается, такие элементы как конкурентные выборы, независимые от правительства СМИ, разделение властей, политический и идейный плюрализм, безусловно, олицетворяют значительный прогресс на пути демократизации, но не могут обеспечить качественного скачка из постсоветского состояния в «колею» европейского развития.
И действительно, еще из не такого уж давнего опыта Советского Союза мы помним, что для введения этих элементов демократии требуется не так уж и много. Если в обществе официально допущено инакомыслие, то очень скоро найдутся люди с деньгами, которые захотят создать собственные газеты и радиостанции. Достаточно разрешить многопартийность, как политически активные граждане тут же начнут создавать партийные структуры и требовать конкурентных выборов. Их проведение откроет путь к формированию парламента как самостоятельного органа власти и постепенному переходу к системе разделения властей. Но вот дальнейшие шаги оказались трудновыполнимыми не только для СССР, но и для новых независимых государств, созданных на его обломках, в которых была ликвидирована монополия коммунистов на власть, а целями развития были провозглашены создание капитализма в экономике и демократии в политике. Как показали события последней четверти века, наиболее сложными задачами на пути к современной модели капитализма явились преодоление системной коррупции и коммерциализации властных отношений, создание независимого правосудия, обеспечение равенства граждан перед законом, соблюдение прав человека. И еще более сложным оказалось создание базового условия, необходимого для реализации всех этих задач – разделения на практике власти и собственности.
Кстати, пример из другой части света, из успешного Китая, также подтверждает эту общую закономерность. На нынешнем этапе, когда руководством этой страны поставлена задача постепенного перехода от государственно-бюрократического капитализма к модели, более приближенной к ориентирам либерально-капиталистического Запада, самой сложной оказывается правовая реформа, тесно связанная с уравнением перед законом членов Компартии и остальных граждан. И столь же трудно выполнимым делом становится формирование базового условия для этого – отделения Компартии от собственности.
Итак, неспособность наиболее продвинутых государств постсоветского пространства к переходу на качественно иной этап демократической эволюции заставляет несколько по-иному охарактеризовать их сегодняшний вектор развития. Налицо явное стремление Украины, Молдовы и Грузии выйти из постсоветского состояния, существование в котором стало нежелательным, неприемлемым для большинства населения этих стран. И в этом их отличие от России, где большинство, напротив, считает постсоветскую модель наилучшей в мире, сравнимой, разве что с китайской. Это соседствует с представлениями, что Евросоюз в обозримой перспективе развалится, а в Греции скоро начнется голод, ну а в Америке, как известно, и вообще, «негров убивают».
Столь глубокие различия в восприятии современных постсоветских реалий обусловлены не психологическими и культурными различиями народов, а разным воздействием на их современную жизнь постимперского синдрома. Дело в том, что в ядре и на периферии бывшей империи он ощущается по-разному. В России как в ядре бывшей империи он вызывает сильные ностальгические эмоции по поводу утраченного величия и исторической несправедливости по отношению к ней. Вектор этих настроений обычно направлен в прошлое. И будущее видится сквозь призму прошлого. Именно поэтому современные постсоветские реалии, поскольку они пропитаны «воспоминаниями о будущем», воспринимаются как самый совершенный из существующих в мире социальный порядок.
По-иному постимперский синдром проявляется в бывших национальных окраинах исчезнувшей империи. Здесь он придает импульс противоположным по направленности настроениям – стремлению поскорее уйти от прошлого, оттолкнуться от него, обезопасить свою страну от возможности его возвращения. Уже в силу этого постсоветские реалии на периферии бывшей империи воспринимаются лишь как нечто временное, переходное, слишком напоминающее недавнее прошлое. Из такого состояния хочется поскорее выйти. Но для того, чтобы уход от прошлого был бы успешным, гарантированным, необходим мощный полюс притяжения, ориентир развития.
Таким ориентиром на постсоветском пространстве выступает европейская общественно-экономическая модель, европейский путь развития. Но пока, как мы отметили выше, ориентир недостижимый, существующий в политическом пространстве не в виде реальности практических действий, иной организации повседневности, а как далекая мечта, которая, однако, играет огромную роль в жизни продвинутых государств, возникших на территории бывшего СССР, усиливая их внутриполитическую динамику и желание преодолеть постсоветское состояние. Так что нынешний этап посткоммунистической трансформации Украины, Молдовы, Грузии, скорее, следует характеризовать не как проевропейский, а как антипостсоветский. На практике эти страны не приближаются, с точки зрения основ социального порядка, к Европе. Стремление же их выйти из постсоветского состояния реализуется в десоветизации и декоммунизации внутриполитической жизни, а в международной политике ведет к фрагментации постсоветского пространства как политико-географического региона мира, к его расколу на различные политические и экономические группировки, имеющие разные внешнеполитические цели.
Остается неясным, каким образом продвинутые страны постсовестского пространства могут приступить (и могут ли вообще в ближайшей перспективе) ко «второму пакету» демократических реформ, наиболее сложных в осуществлении. Не исключено, что путь к решению этой задачи лежит через глубокую вестернизацию их внутриполитической жизни как необходимое условие дальнейших перемен.
Андрей Рябов