Политическое противостояние в Беларуси вошло в стадию равновесия. Ни одна из сторон не может гарантировать победу в краткосрочной и среднесрочной перспективе. При этом, увы, «по обе стороны баррикад» не наблюдается желания проанализировать причины кризиса, его ход и ключевые задачи, которые будут стоять перед страной, независимо от результатов противостояния.
Такая ситуация стимулирует к появлению площадок обсуждения причин произошедшего логики развития процессов, вариантов будущего. Ниже предлагаем результат одного из таких обсуждений — краткую аналитическую записку.
Не претендуем на «истину в последней инстанции», скорее, наоборот, ставим перед собой цель расширить поле обсуждения будущего Беларуси как привлекая новых участников к дискуссии, так и вводя новые вопросы для анализа.
Результаты намерены публиковать, чтобы любой из политических игроков, ищущий пути выхода из кризиса мог ими воспользоваться.
Одним из результатов трёхмесячного политического противостояния в Беларуси стал првал государства в выполнении своих базовых функций. Речь идёт о безопасности (в широком смысле этого слова), правосудии, условиях для роста благосостояния граждан и распространении информации.
Наихудшая ситуация с обеспечением безопасности граждан — функции, относящейся к базовым потребностям человека.
Если государство не выполняет эту функцию, и есть проблемы в выполнении других, можно говорить о наличии острой фазы системного кризиса. Результатом которого может стать:
- революция, с опрокидыванием старой системы и старых элит;
- трансформация с изменением подходов к политической коммуникации, структуре государственной власти
- замораживанием кризиса с постепенной деградацией государственных институтов
- провал государства «в себя» и ликвидация государственности с переходом территории и граждан под внешнее управление.
Беларусь находится в активной фазе системного кризиса, охватывающего сферу политической коммуникации, экономику, процесс формирование элит, государственные институты, общественные отношения.
Кризис возник не сегодня, его первые предпосылки проявились на рубеже 2016-17 годов, а с 2018 можно говорить о его развитии в «скрытой» фазе. Причины — существенные изменения общественной и бизнес-среды без трансформации государственных институтов, политической системы. За последние 10-12 лет среда претерпела существенную трансформацию.
Укрепился нишевый технологичный бизнес, появились новые отрасли, которые в меньшей мере зависят от государственной ренты и административной поддержки и, в большей, от технологической базы и качества рабочей силы. Это привело к возникновению и расширению городского среднего класса. На начальном этапе новый и негосударственный технологичный бизнесы комфортно развивались в особом экономическом режиме. Налоговые и иные льготы в СЭЗ и технопарке предоставлялись декретами президента. Работники таких компаний жили в условиях «экономической резервации.» Они могли хорошо зарабатывать, свободно распоряжаться полученными доходами и комфортно жить. Взамен, им предлагалось отказаться от претензий на власть и прямого политического представительства.
Иными словами, существующая персоналистская авторитарная политическая система, которая имеет крайне ограниченные возможности к трансформации, предложила финансовое и экономическое благополучие в обмен на неучастие во власти. Но выросшим новому и технологичному бизнесам вскоре стало тесно в рамках особого режима. Возник запрос на глубокие преобразования в сфере государственного устройства и на изменение правил игры. Средний класс, выросший до 1 миллиона человек, в буквальном смысле слова начал давить на политическую систему. Власть оказалась неспособной не только понять интересы новых социальных групп, но и даже наладить грамотную коммуникацию с ними.
Различия в режимах функционирования бизнеса и требования одного миллиона граждан, фактически выпавших из политических коммуникаций, изменить систему породили системный политический кризис. Он перешёл в открытую фазу и выплеснулся на улицы и площади беларуских городов в 2020 году.
И, если отбросить политические лозунги, основа противостояния — усложнение общества и невозможность его эффективного управления и контроля архаичным режимом. Требования оппозиции и международное давление нацелены на трансформацию режима путём его усложнения. Стратегия режима, похоже, сводится к попыткам упростить и архаизировать общество, затолкать его в ложе существующей примитивной политической системы и привести в соответствие с управленческими возможностями этой системы. Лишь после этого анонсируются изменения, которые, по замыслу властей, способны проводить старые элиты.
Тезис власти «сначала стабилизация и усиление контроля, а потом — возможно — изменение» выглядят как некая апелляцией к сингапурскому или китайскому вариантам реформ. Но это только на первый взгляд. В сингапурском и в китайском случаях экономическим и общественным преобразованиям предшествовали качественный рост властных элит и частичный запуск социальных лифтов. Этого не наблюдается в Беларуси. Скорее наоборот, значительная часть управленцев нового поколения фактически отстранена от принятия решений. Общая тенденция на архаизацию политической коммуникации в 2020 году лишь усугубляет кризис, порождает раскол в обществе и вызывает все больше сомнений в способности власти к трансформации.
Более того, власть, в стремлении сбить рост протестной активности в обществе, пытается поставить под контроль цифровое пространство, распространив на него принципы управления информацией середины ХХ века. Попытки взлома аккаунтов Telegram, стремление контролировать интернет-трафик, цензура и окончательное скатывание государственных СМИ к работе в формате пропаганды напоминает наиболее дикие случаи «луддизма» в Европе в начале ХIX века.
Такие процессы, помноженные на репрессии против граждан лишь усугубляют кризис в области безопасности. Государство не только не выполняет ключевой функции, но и усугубляет положение. Попытка оттянуть процесс трансформации и нежелание организовать политическую коммуникацию указывают на тактический сценарий, направленный на «замораживанием кризиса».
Однако, если государство не выполняет свои функции, то обязательно объявится альтернативная организация или структура, которая попытается заполнить вакуум.
Примерами являются церковь или мафия, как это в своё время случилось в Италии и некоторых странах Латинской Америки. В наше время все большее распространение получает новый тип гибридных структур, совмещающий два, казалось бы, несовместимых вида деятельности — политику и получение прибыли. Речь идёт о войне банд (Bandenkrieg). У их членов алчность бандита сочетается с идейностью карателя, и командуют ими полевые командиры (warlords).
Такая ситуация нередко возникает в результате революции, при которой происходит смена политической системы. При всё углубляющимся кризисе, как минимум часть граждан полностью теряет доверие к государству. В средне- и долгосрочной перспективе, это может привести к тому, что после смены власти будет крайне сложно уничтожить такие военизированные бандитские формирования. При отсутствии доверия населения, даже некоррумпированный, эффективный полицейский аппарат будет вынужден работать в среде, которая воспринимает его как чужеродный, а то и опасный.
В качестве ещё одного фактора, влияющего на развитие ситуации в стране можно назвать проблемы с психикой Лукашенко. Авторитарная вертикально ориентированная система чрезвычайно чувствительна к дезорганизации на своих верхних уровнях. Александр Лукашенко был декомпенсирован во время выступления на МЗКТ во второй декаде августа, но был уже компенсирован на момент дачи интервью четырем российским журналистам в начале сентября. Период его декомпенсации совпадает со сбоями в системе. С одной стороны это спад активности силовиков, с другой — незавершённость начавшихся инициатив по разрядке ситуации и налаживанию политической коммуникации. Можно предположить, что различные группы внутри системы начали развивать свои алгоритмы, но ни одна из них не набралась смелости взять на себя ответственность за процессы в комплексе. В результате к концу августа беларуская власть действовала несколькими взаимоисключающими алгоритмами, что лишь усугубляло кризис.
Приходится с сожалением констатировать, что образ действия оппонентов существующей власти по ряду направлений напоминает действия властных элит. В частности, это попытка капсулирования в собственном информационном пространстве, нежелание или неспособность критически анализировать свои действия и отсутствие гибкости в анализе ситуации даже на тактическом уровне. Ключевой лозунг о «смене диктатора» не отражает главные причины кризиса — усложнение беларуского общества и запрос на трансформацию системы. Этот лозунг отражает лишь задачу смены верхушки давно изжившей себя архаичной политической модели.
Фрагментация старой элиты, новой элиты и контрэлиты, физическая удаленность Светланы Тихановской от революционной борьбы в Беларуси, арест или вынужденная эмиграция членов Президиума Координационного Совета ставят множество вопросов. В частности:
Процессе активизации и структуризации радикальных групп. Их возможная самостоятельная игра на рубеже февраля-марта может существенно изменить баланс сил.
Процесс изменения Конституции будет продолжен. За это выступает часть провластных элит, этого требует РФ. Это же, но по своему сценарию, намерен сделать Лукашенко. В любом случае контролировать процесс трансформации будут сразу несколько групп. Важным является баланс, который оформится к концу января. Он будет определять характер изменений (сценарий) и группу (группы), которая усилится в процессе трансформации системы.
И, наконец, роль существующих протопартий и новых партийных проектов. На фоне уличного противостояния возникли как минимум 5 центров, работающих над новыми партийными проектами. В данном случае интересны не названия, а группы влияния, стоящие за проектами. Имеем игру части беларуского бизнеса, окружения Лукашенко, Российской Федерации и как минимум двух оппозиционных групп. К весне большинство из них попытается заявить о себе как о самостоятельной силе, намечая ключевые тезисы в поисках собственного избирателя.