«Майдан» – это слово прочно вошло в политический лексикон в постсоветских обществах и стало символом борьбы с авторитаризмом в ХХI веке. Казалось, что революционное противостояние, уличные столкновения и баррикады уже давно стали достоянием истории, тем не менее, в последнее десятилетие волна новых революций прокатилась по всему миру, свергая авторитарные режимы в Азии, Африке и Европе. И хотя они не всегда приводили к установлению демократического устройства, свободе и благополучию в обществе, тем не менее, революция все еще остается одним из действенных средств осуществления политических преобразований, особенно когда власть усиленно игнорирует ожидания и волю населения. Неуважение к гражданам, открытое пренебрежение их интересами, насилие и жажда власти привела к новому социальному бунту в Украине в 2013 году.
Украинские события инициировали широкую дискуссию в белорусском обществе относительно того, повлияют ли они на политические процессы в нашей стране и не станут ли толчком для белорусской Площади? Однако, ожидания того, что киевский майдан запустит механизм революционных изменений в других постсоветских странах, и прежде всего в Беларуси, на мой взгляд, напрасны.
Во-первых, революция — это не вирус, который может передаваться по воздуху и перелетать из одной страны в другую. Это сложный и глубинный процесс, затрагивающий все основания государства и общества. Во-вторых, следует учитывать особенности структуры и функционирования тех или иных недемократических режимов, степень свободы и политической автономии общества. Нужно понимать, что авторитаризм авторитаризму рознь. В одних из них, социально-экономические и политические противоречия приводят к революционным взрывам, в других заканчиваются лишь тихим ропотом на кухнях.
Белорусский авторитаризм коренным образом отличается от украинского. Будет даже более правильным сказать, что в Украине, в отличие от Беларуси, до конца не установился жесткий авторитарный режим. Действительно, Янукович заложил основания для авторитаризма, но не успел и не смог окончательно подавить все элементы демократии и общественного сопротивления. В политологии такие режимы чаще всего определяются как «гибридные». Их специфика заключается в том, что демократические и авторитарные тенденции ведут непрерывную борьбу между собой, но доминирование ни одной из них не может установиться окончательно. Таким режимам характерна внутренняя нестабильность, и они погружены в перманентный политический кризис. Любое более или менее важное событие в стране, те же выборы, могут изменить направление политических процессов в ту или иную сторону. К примеру, в результате президентских выборов 2004 года в Украине усилилось движение в сторону демократии, однако это не привело к ее консолидации. После продолжительного политического кризиса 2005 – 2010 гг. и президентских выборов, авторитарные тенденции снова усилились. Сейчас Украина находится в наивысшей точке политического противостояния, и от того, кто одержит победу — демократическая оппозиция или правящая элита — зависит будущее государственного устройства. Политический режим либо сохранит «гибридность» и перспективы формирования демократии, либо же в Украине установиться стабильная автократия.
Именно режим стабильной автократии, который я определяю как неоавторитарный, сформировался в Беларуси. Этот режим отличается внутренней консолидацией и институциональностью, что делает его более устойчивым к политическим угрозам. Более того, благодаря масштабному присутствию государства в жизни общества, правящей элите удается изначально ликвидировать источники возможной политической дестабилизации в форме демократических и гражданских институтов. В Беларуси пространство государства (как совокупность политических и социальных структур авторитарного соподчинения) доминирует над пространством общества. Государство перестало быть «ночным сторожем» и давно превратилось в «тюремного надзирателя». Оно фактически регламентирует и контролирует все сферы общественной жизни в Беларуси начиная от экономики и заканчивая культурой. Вместе с тем, эволюция белорусской политической системы не достигла того предела, когда она становится тоталитарной. Государство не проникает в индивидуальное пространство своих граждан, не навязывает единую систему ценностей и модели поведения, хотя такие попытки постоянно предпринимаются. Государственная идеология, государственные СМИ и прогосударственные массовые организации «Пионеры», «БРСМ», «Белая Русь», членство в которых фактически обязательно, все это ничто иное как стремление осуществлять полный политический контроль над обществом.
Организовать системную борьбу в таких условиях и с таким государственным устройством крайне трудно. Представьте себе дорогу, которая прокладывается среди леса. В Украине подготовили участок, укатали его и засыпали песком, но заасфальтировать не успели. После первых же дождей ее размыло, и она начала покрываться новыми побегами. В Беларуси дорогу не только укатали и заасфальтировали, но еще и залили бетоном. Пробиться через такое давление росткам демократического сопротивления фактически невозможно. Авторитарным тенденциям проще и легче противостоять на начальном этапе, чем тогда, когда в обществе окончательно сложилась недемократическая система.
Поэтому политическая борьба в Беларуси в наши дни практически свелась к индивидуальным формам протеста. Одиночные пикеты, молчаливое хлопание в ладоши, открытое использование национальных символов или беседы на белорусском языке — все это не что иное, как личностное противостояние власти, которое нередко встречалось в тоталитарных государствах. Суть такого противостояния заключается не в стремлении свергнуть или уничтожить режим, а в том, чтобы не дать государству уничтожить собственное «Я», собственную личность, не позволить превратить ее в часть серой, послушной массы, которую используют для уничтожения других. Протестовать и даже умереть, с тем, чтобы остаться Человеком.
В Украине пространство для организованного гражданского и политического протеста несравненно шире, как и роль оппозиции в жизни общества и государства. В отличие от белорусской, украинская оппозиция не изолирована, не маргинализирована, и являет собой реальную политическую силу. В Верховной Раде из 447 депутатов (450 мест) 167 представляют различные оппозиционные партии. Тогда как в Беларуси нет ни единого оппозиционера не только в Национальном собрании Беларуси, но и в местных советах и органах власти. В свою очередь, в сознании белорусского населения доминирует ощущение обреченности, что кроме Лукашенко в стране нет других лидеров и политиков. Вместе с тем, если такие люди вдруг появляются на политической сцене страны, то они могут в любой момент оказаться за решеткой. Власть в Беларуси ведет бескомпромиссную борьбу со своими оппонентами и, соответственно, будет реагировать гораздо жестче на любые проявления недовольства и при этом всегда действовать на опережение.
Одним из ключевых механизмов деконсолидации авторитарного режима в Украине является олигархия. Украинские крупные бизнесмены имеют не только значительное экономическое влияние и контролируют целые регионы, но и играют не последнюю роль в политической жизни страны и государственном управлении. Некоторые из них, как например Ринат Ахметов и Дмитрий Фирташ финансово поддерживают различные политические партии и движения, ту же «Партию Регионов». Другие: братья Клюевы, Петр Порошенко, Борис Колесников, Валерий Хорошковский занимали либо занимают должности в правительстве и администрации.
С одной стороны, власть Янковича и влияние правящей партии зависит от поддержки олигархов, президент в этом случае, является лишь одним из олигархов, занимающим высокий пост. С другой, сами олигархи не заинтересованы в концентрации власти в руках одного человека и установлении консолидированного авторитаризма, и в случае угрозы собственным интересам готовы противодействовать центральной власти и активно сотрудничать с оппозицией. Деятельность олигархов также препятствует установлению государством информационной монополии и прежде всего на электронные СМИ. Государственными в Украине являются лишь две телекомпании: «Первый национальный телеканал» и «Государственная телерадиокомпания, всемирная служба». Восемь наиболее известных телеканалов принадлежат частным лицам-олигархам: Виктор Пинчук владеет телеканалам СТБ, «Новый канал»; Ринат Ахметов — телеканалом «Украина», Дмитрий Фирташ «Интер», «Интер +», Петр Порошенко – «5» телеканал и так далее. Понятно, что в таких условиях медиа не могут быть полностью независимыми, но важно то, что они независимы от государства. СМИ, особенно электронные (телевидение) были и остаются главным оружием как для идеологического и политического контроля над массовым сознанием со стороны государства, так и средством мобилизации и противостояния авторитаризму, защитой демократии.
В Беларуси это информационное оружие находится в распоряжении политического режима, и все основные СМИ обслуживают интересы правящей элиты. Конечно, есть интернет, которые в какой-то степени разбивает информационную блокаду и государственную монополию на информацию, тем не менее, он не может сравниться по силе воздействия и мобилизационным потенциалом с телевидением. Достаточно вспомнить то, как стремительно ожило белорусское общество, когда в период президентских кампаний и 2006 и 2010 на экране телевизоров появились новые лица, и обозначилась политическая альтернатива. Именно благодаря телевизионным выступлениям представителей оппозиции и были возможны массовые акции протеста в Минске. Пока власть в Беларуси будет сохранять информационную монополию, она будет в состоянии управлять большинством населения.
Возвращаясь к вопросу об олигархах, то в Беларуси есть богатые люди и они имеют доступ к власти, но дорога во власть для них закрыта. Все государственное управление, кадровая политика, сконцентрирована в руках Лукашенко. В стране нет параллельных или автономных центров принятия решений, что естественно и определяет стабильность политической системы. В свою очередь, любые попытки крупных бизнесменов играть в политику или же активно расширять экономическое влияние в стране равнялось бы самоубийству. Это же касается и людей из ближайшего окружения самого Лукашенко. Судьба Титенкова, Журавковой, Латыпова, Коноплева, Наумова и других государственных деятелей служит наглядным тому примером.
При рассмотрении причин революции в Украине кроме политических факторов, связанных со структурой политического режима и организацией общественного пространства, необходимо учитывать культурные и социально-экономические аспекты.
В отличие от Беларуси, которая по внутренней геополитике и культуре унитарна, Украина четко разделена на две части: Восточную и Западную, соответственно со своими ценностными и внешнеполитическими преференциями. Западная Украина по сути своей и является основной социальной базой для Майдана и стратегическим ресурсом для оппозиции и демократических преобразований в стране. Это также ключевой внутренний механизм сдерживания страны от включения ее в российские интеграционные проекты. Вместе с тем, существует и реальная угроза того, что цивилизационный раскол при определенных обстоятельствах может трансформироваться в геополитический.
В свою очередь белорусы в массе своей независимо от региона равнодушно относятся к вопросам государственного суверенитета и вполне спокойно воспринимают перспективу вхождение в новый союз с Россией. Конечно, делая такое утверждение нужно учитывать, что такое восприятие геополитических процессов является результатом общей внутренней и информационной политики белорусского режима, который по своей сути является антинациональным.
Говоря об социально-экономических особенностях функционирования политических режимов в Беларуси и Украине, следует обратить внимание на тот факт, что режим Януковича был не в состоянии оперативно решить наиболее важные социальные проблемы. Более того, новая правящая элита даже и не пыталась это сделать. Президент Украины и его близкое окружение — «семья» — открыто занялись собственным обогащением. В то время, когда внешний долг Украины составляет 134 млрд. долларов Янукович построил себе летний дворец в Межигорье за 75 миллионов долларов. Старший сын руководителя страны Александр за время президентства отца увеличил свое состояние втрое, стал владельцем двух украинских банков и телевизионного канала. Младший сын Виктор успешно делает собственную политическую карьеру и является депутатом Верховной Рады от «Партии регионов». Понятно, что такое беспринципное и наглое поведение политиков, которое скорее похоже на действие захватчиков, грабящих оккупированную территорию, не может не вызвать негодования населения. Поэтому социальный бунт в Украине был делом времени и сдержать его, учитывая внутреннюю слабость самого политического режима, было невозможно. Можно сказать, что Януковича погубила жадность.
Иначе выглядит ситуация в Беларуси. При всей коррупционности политической власти и чиновничества, государству долгое время удавалось обеспечивать в стране экономическую и социальную стабильность, гарантировать населению тот минимум, при котором оно чувствовало себя более или менее комфортно. Вместе с тем, роскошь и благосостояние первых лиц в государстве не бросалась в глаза простым гражданам, как и разборки внутри правящей элиты за передел сфер влияния. Более того, регулярно устраивались показательные чистки среди коррумпированных чиновников, что не могло не радовать тех же простых обывателей и укреплять их веру в президента, который заботиться о своем народе. Другими словами, власть в Беларуси менее эгоистична, чем в Украине, и стремиться, если не сохранить широкую социальную поддержку, то, по крайней мере, снизить недовольство населения и таким образом обеспечить себе легитимность и внутреннюю устойчивость. Поэтому призывы к революции и свержению режима для многих белорусов были и остаются непонятными.
Несомненно, нынешняя революция в Украине учит многому, и прежде всего тому, как нужно отстаивать свою свободу и достоинство. Но события в Украине также показывают и то, что достижения революции могут быть легко потеряны. Многие забывают, что правление Януковича стало возможным по причине исторической и политической безответственности тех, кто пришел к власти в 2005 году в результате «оранжевой революции» и их неспособности эффективно управлять государством. Безусловно, сама борьба, сам дух революции может вдохновлять, но гораздо большее влияние на умы тех же белорусов оказали бы позитивные итоги революционных изменений в Украине.