Любой авторитарный режим рано или поздно приходит к упадку. Такова природа недемократических режимов, и это понимают все, кроме диктаторов.
Диктаторы редко заглядывают в будущее, их волнует настоящее, и они уверены, что это настоящее будет длиться вечно.
Соответственно, они делают все, чтобы «законсервировать» его, всеми силами сопротивляясь приходу будущего.
Природа гибели авторитарных режимов может быть самой разной: это и угасание харизмы диктатора, который уже не в состоянии «возбуждать» всенародную любовь; нарастающие социально-экономические проблемы, которые приводят к общественному недовольству, а затем и революциям; конкуренция внутри правящей верхушки, создающая условия для переворотов. Но обычно все эти факторы срабатывают комплексно.
Избежать социально-политической и экономической катастрофы авторитарный правитель может только посредством серьезных внутренних изменений в политической и экономической системе, которые, в сущности, ведут к деавторитаризации режима. Однако в истории крайне мало примеров успешной и, главное, мирной трансформации авторитарных режимов, в особенности, если у власти долгое время находился один человек. Относительно мирным был переход к демократии в Польше, Чехии, Венгрии, Болгарии в 1989 году, но там не существовало режимов личной власти.
Как правило, персоналистские режимы завершают свое существование либо в результате смерти правителя, как было в случае с Франко в Испании, либо в результате народных бунтов, как это произошло в странах Северной Африки и Ближнего Востока 2011–2012 годах.
Беларусский авторитарный режим – не исключение из этого правила. С одной стороны он медленно, но неизбежно деградирует, с другой – всеми способами сопротивляется модернизации и внутренним изменениям, что создает условия для роста напряжения и социально-политических конфликтов. Вопрос заключается лишь в том, что приведет его к окончательному краху – мирная трансформация или насильственный переворот. Конечно, в случае Беларуси просматривается и другой вариант: поглощение Россией и проведение изменений в Беларуси на усмотрение Москвы и в соответствии с ее собственными интересами. В этом случае вопрос относительно того, установится в Беларуси мягкий авторитаризм или «суверенная демократия» по российскому образцу, не будет принципиальным.
Политика кнута и пряника имеет свои ограничения
Стабильность авторитарного, как и любого другого политического режима заключается в том, чтобы в системе было как можно меньше точек напряжения, конфликтных ситуаций. В демократических системах при возникновении конфликтов и социального напряжения их решают в ходе диалога между заинтересованными сторонами. В авторитарных государствах механизма диалога не существует, правитель навязывает исключительно свою точку зрения и имеет только два рычага управления: подавление и прикармливание («кнут» и «пряник»). Пока режиму удается с одной стороны «прикармливать» большую часть населения и подавлять (уничтожать) оппозицию, его стабильность, как и легитимность, будет обеспечена. Когда возможности «прикармливания» исчерпываются, единственным механизмом удержания власти остаются репрессии, которые, тем не менее, не снимают точек напряжения и недовольства в обществе, но наоборот, способствуют наращиванию конфликтной ситуации, так как попросту «задавливают» возникшие проблемы.
Когда же власть прибегает исключительно к репрессиям и террору, это становится симптомом деградации системы. Она теряет свою легитимность, которая была результатом регулярного вливания ресурсов «в пользу» основной части населения. Одновременно, власть не в состоянии разрешать внутренние социально-экономические и политические противоречия – по причине недостатка этих же ресурсов, отсутствия профессиональных управленческих кадров и просто нежелания принимать сложные решения, результат которых для власти совершенно не предсказуем. Проще оставить в стране все как есть, принуждая общество принимать существующую реальность посредством механического давления.
Политика репрессий, таким образом, несет в себе определенную угрозу для режима и не спасает его от гибели. Здесь возникает определенного рода парадокс: с одной стороны устойчивость режима зависит от того, как долго он способен проводить и наращивать политику репрессий, с другой стороны данная политика подталкивает общество к социальному протесту и революции.
Во-первых, если политика репрессий в авторитарном режиме по каким-либо причинам ослабевает, это приводит к росту открытых протестов и революциям, так как общество перестает бояться власти и идет в наступление. Власти сами высвобождают энергию недовольства и ненависти, которая долгое время сдерживалась постоянным давлением. Такой процесс произошел в СССР в конце 1980-х годов. Во-вторых, наращивание репрессий приводит к усилению внутриполитической конфронтации, создает зону постоянного напряжения, и когда исчерпывается лимит общественного терпения, происходит социальный взрыв, приводящий к революции или гражданской войне, что имело место в Египте, Ливии и Сирии.
Единственный выход из этой парадоксальной ситуации – это своевременный и самостоятельный уход диктатора из власти и проведение демократических преобразований.
Когда авторитарные режимы входят в зону постоянного напряжения, они превращаются в «режимы одного дня». Социальный взрыв может спровоцировать любое неадекватное действие властей по отношению к отдельным членам общества или целым общественным группам.
Хочу отметить, что упомянутые процессы не работают в тоталитарных системах. Причина одна – массовый террор. Тоталитарное государство (СССР при Сталине, Китай, Северная Корея, Куба) имеет возможность физически уничтожать не только отдельных оппозиционных лидеров, а всю оппозицию целиком, целые социальные группы и классы. Это исключает возможность формирования даже протестного оппозиционного мышления, не говоря уже об оппозиционном движении.
Авторитарные режимы такой возможности не имеют, репрессии физически не уничтожают оппозицию, а лишь удерживают ее в определенных границах, позволяя существовать, но не влиять на политические процессы в стране. Однако граница между существованием и открытым политический действием, протестом очень тонкая и может быть легко нарушена. Поэтому безопасность режима зависит от того, будут ли власти в состоянии удерживать оппозицию в отведенных границах и подавлять растущее недовольство населения.
Следует подчеркнуть, что при деградации и усилении социального напряжения репрессии могут перерасти в физическое уничтожение отдельных оппонентов власти. Таким образом, решение проблем сводится к устранению не причины, а тех, кто на них указывает, иными словами, нет человека – нет проблемы. А это в свою очередь только подчеркивает факт, что иных способов удержать власть у правителя уже нет.
Деградация режима Лукашенко
На мой взгляд, процесс деградации политического режима в Беларуси очевиден. Долгое время Лукашенко удавалось оперировать двумя рычагами воздействия на общество: «прикармливанием» и «репрессиями», т.е. бросать кость обществу и держать на цепи оппозицию. В последние годы очевиден крен в сторону репрессий – и не только против оппозиции, но и недовольной части общества. И причина не только в ухудшающейся экономической ситуации, но и в переменах, произошедших в сознании беларусов.
В процессе разрушения беларусского режима очевидным становится усиление репрессивных мер в политике властей, открытое беззаконие в действиях силовых структур как в отношении оппозиции, так и в отношении населения. Лукашенко уже не заботится о «настоящей поддержке», его власть будет устойчивой до тех пор, пока он может заставить себя бояться. Он открыто пренебрегает интересами общества, так как людская «любовь» ему больше не нужна. Сегодня Лукашенко действует по принципу римского императора Калигулы – «пусть ненавидят, главное, чтобы боялись». Вместе с тем у населения стремительно растет ощущение несправедливости, раздражение и ненависть по отношению к властным структурам. Отсутствие механизма массового террора также будет способствовать усилению оппозиционных настроений в обществе, что в свою очередь начнет выражаться в политической самоорганизации отдельных социальных групп.
Усиливает недовольство и открытая поддержка Лукашенко силовых структур в ущерб интересам населения: повышение зарплат, строительство жилых домов для сотрудников милиции и т.д.. В этом нет ничего удивительного, так как силовые структуры превращается в преторианскую гвардию, защищающую диктатора от населения.
Диктатор как политическое божество
Деградация авторитарного режима также связана с изменениями в психике диктатора. Нахождение продолжительное время у власти создает у человека ощущение всесильности и вечности, абсолютного сверхчеловеческого Я. Можно сказать, что формируется внутренний культ личности, который стремится вырваться наружу и стать предметом поклонения масс.
Такой человек болезненно реагирует на все критические выпады в его сторону, посягательства на «святость» и неприкосновенность политического культа.
Ответные действия на неуважение к правителю, как правило, очень жестокие. Их трудно оценить с точки зрения логики, потому что логика в этом случае уже не действует.
Оскорбившие «политическое божество» должны быть унижены, вознести «молитвы» с признанием вины и просьбами о прощении, чтобы быть помилованными. За счет этого подтверждается могущество и всесильность диктатора в глазах подданных
Естественно, что абсолютный правитель не нуждается в советах, ведь он сам прекрасно знает, что нужно делать. Вместе с тем, у диктатора обостряются подозрения в том, что против него организовывают заговор, что приводит к регулярным чисткам в собственном окружении. Парадоксально, но угроза внутренних репрессий не консолидирует правящую группу против диктатора, а скорее усиливает интриги и конфликты внутри нее за сохранение не только своих мест и влияния, но порой свободы и жизни.
Последствие разрушения режима для беларусского общества
Говоря о беларусском политическом режиме, стоит отметить, что определенную устойчивость ему придает и процесс, связанный с деградацией общества, его интеллектуальным обескровливанием. Это выражается в том, что думающие и социально активные люди, уставшие от глупости и абсурдности проводимой политики гибнущего авторитарного режима, покидают страну. С одной стороны, это огромный плюс для режима, так как он избавляется от нежелательного элемента, способного создавать социальное напряжение. С другой стороны этот процесс отдаляет возможность политических перемен, так как остающееся в стране население «менее требовательно» (А. Логвинец).
Эмиграция становится своеобразным эквивалентом массовых репрессий, уничтожением политических противников без их физического устранения. Чем дольше будет длиться процесс деградации режима, тем более катастрофическими будут последствия для социума.
В будущем, когда система полностью разрушится, в самом беларусском обществе может просто не оказаться людей, способных проводить глубокие и эффективные реформы.
Кроме того, представители старой номенклатуры постараются сохранить власть в своих руках, как это произошло во многих странах бывшего СССР, в том числе и в Беларуси после 1991 года. По этой причине Беларусь может оказаться в новой петле авторитаризма, не такого жесткого как режим Лукашенко, но отнюдь не демократического.
В этот переходный период между авторитаризмами многое будет зависеть от того, как быстро оппозиция и гражданское общество выйдут из маргинального состояния и смогут, если не придти к власти, то, по крайней мере, не допустить консолидации нового авторитарного режима.
Усов Павел